Около года назад я работал по Двенадцати Шагам с моим спонсором. Я думал, что со мной всё в порядке, хотя мой спонсор переехал жить в другой город. Потом я заметил, что в моих отношениях возникают проблемы. Моя жена тоже их заметила. Она сказала: «Дела шли лучше, когда ты работал по Шагам».
Итак, я решил сделать ещё один Четвёртый Шаг, посвящённый моим отношениям. Я нашёл нового спонсора, чтобы он помог мне в этой работе. Вот те дефекты и страхи, которые я обнаружил в себе, с последующим описанием, как я применил на практике то, чему я научился из этого Шага.
Эгоцентризм в разговоре
Я не понимаю искусство диалога – танца под названием “отдавать-и-принимать”. Сперва вы отдаёте что-нибудь, затем выдерживаете паузу для ответной реакции, собеседник вносит свой вклад в разговор. Принимаете его в расслабленной, открытой манере, без потребности жадно наброситься, исправить, прокомментировать, привести «соответствующий» пример из своего опыта.
Вот основная проблема в моём общении с женой: я воспринимаю почти всё из того, что она говорит, как имеющее отношение ко мне. Особенно я прихожу в замешательство, когда она говорит о своих реакциях на меня, но я должен каким-то образом перестать защищаться и дать ей выговориться. Цель нашего разговора – это, главным образом, не обсудить мои проблемы, но дать ей почувствовать себя услышанной.
Когда она чувствует себя услышанной, тогда имеет место эффективный взаимообмен, и мои нужды удовлетворяются также. Но, кажется, я глух к репликам партнёра. Я “на коне”, и её здесь нет – есть только мои собственные интересы. Она скажет что-то о себе, и я восприму это как выражение сопереживания, и это так. Но на этом всё не заканчивается.
Мне необходимо уловить сигнал, что сейчас она хочет поговорить, и не бояться, что у меня не будет другого шанса высказаться. Этот страх как-то связан со страхом уничтожения. Ощущается как удушье. В этом случае надо оставаться сосредоточенным на бессилии и благодарности – Твоя воля (то есть любовь), а не моя (то есть изоляция).
Агрессия в разговоре
Это случается, когда мы обсуждаем какие-нибудь наши планы, и у меня есть однозначное мнение. Моя жена предложит другую точку зрения или идею, а я буду задавливать её рассуждениями, обоснованиями или открытым обесцениванием и выражением презрения. Это крайняя форма эгоцентричного диалога, где любой входящий сигнал от других людей, особенно от моей жены, истолковывается как нападение.
Защита – это приоритет номер один. Это страх потери себя, страх совершить ошибку или быть неправым, страх, что кто-то другой возьмёт надо мной контроль, и таким образом я стану полностью беспомощным и зависимым. Здесь важно сосредоточить внимание на её намерении, которое заключается в том, чтобы быть услышанной, поделиться, обсудить совместно и самое главное – общаться в любви.
Всё это происходит, если я отпускаю контроль. У меня нет власти над моей женой. Если я отказываюсь от попыток контролировать её и ход диалога, исход разговора всегда позитивный.
Чрезмерная суетливость
Возможно, это самый глубокий и масштабный дефект, он сводит с ума всех, кто вокруг меня: я должен быть раньше, а не просто вовремя; дела должны делаться определенным образом; гоню, гоню других, бешусь над документом или письмом из электронной почты и превращаю в событие огромной важности отправку ответа быстрее, чем это возможно сделать.
Это выражение беспричинной тревоги, которая постоянно закипает изнутри под влиянием реальных или воображаемых раздражителей. В каком-то смысле она подобна похоти, хотя похоть частично даёт “забыться” и отвлекает от этого дефекта.
Глубоко сидящий страх перед жизнью, страх совершить ошибку, подвергнуться нападкам, быть обесцененным, признанным недееспособным за малейшую оплошность. И навязчивое стремление быть лучше, быстрее, умнее, контролировать, руководить, обосновывать и тем самым доказать свою компетентность, в которую я не верю и боюсь это показать.
Прятаться, защищаться, отгораживаться от жизни по причине страха смерти. Склоняюсь больше к выбору умирать, вместо того, чтобы жить, – из-за страха смерти. Может быть, не столько смерти как таковой, сколько процесса разрушения, в большей степени страх боли разрушения, чем страх конечного результата уничтожения.
Я только сейчас начинаю видеть, что назойливость и беспокойство являются также болезненными пристрастиями, и что можно признать бессилие перед ними и отдать их Богу. Сдаться не означает, что я не буду действовать, но капитуляция предоставляет возможность действовать осознанно, с ясностью, без негатива.
“Феномен Бамстеда”
Отключаться от реальности, оглуплять себя. Не слушать, что говорит моя семья, или не понимать этого. Слоняться без дела, ехать куда-то обходными путями. Глотать слова, почти засыпать на ходу, читая вслух что-то в кругу семьи по вечерам. Неспособность сосредоточиться, особенно когда я разговариваю с женой. Это очень хитрый способ бегства.
Он поистине представляется как будто физический феномен, над которым у меня нет прямого контроля. Я буду стараться признавать бессилие перед этим и молиться об избавлении, чтобы я смог продолжать свою жизнь и отношения. Мне нравится, как недавно сказал один из членов АС на собрании: «Я прошу Бога позаботиться об этом вместо меня, чтобы я смог позаботиться о своей жизни».
Негодование
Негодование вообще, но особенно на мою семью. Они слишком медлительные. Они всё делают неумело и нелепо и всегда предъявляют требования ко мне. Много моего времени уходит на то, чтобы отражать их нападки. Я занимаю позицию превосходства и снисходительно смотрю свысока на самые невинные и искренние просьбы.
Я разъясняю им, что то, чем я занят, более важно, чем то, что делают они, и что я не хочу, чтобы меня беспокоили. Негативная реакция на малейшее неудобство или трудность как на оскорбление, если не прямую атаку или заговор против моего душевного спокойствия. Негодование на нехватку времени. Все и вся являются препятствием к моему благополучию. Если бы только все они отвалили!
Всё стало бы на свои места, и я наконец смог бы справиться с «жизнью». И снова страх, что кто-то другой возьмёт надо мной контроль и высосет из меня все соки. И вновь решением может быть только признание бессилия и препоручение. Здесь особенно полезно отдавать себе отчёт в том, что мне было дано, и пребывать в благодарности.
Фантазии о бегстве
Когда у меня трудные времена, я мечтаю о бегстве. Когда у меня напряженный и сложный спор с женой, я задумываюсь о том, чтобы жить в одиночестве. У меня будет своё собственное жилье, и я найду людей, которые позаботятся об удовлетворении моих сексуальных и всех других потребностей, не предъявляя всех этих требований ко мне.
У меня будет собственная крепость, где я смогу писать музыку, общаться с исполнителями и делать всё это на профессиональном уровне. Секс будет просто сексом и не будет включать в себя каких-либо обязательств. Я поеду на курорты для геев, буду проводить время в колонии нудистов. Ничто не сравнится с той болью, через которую я прохожу в этих отношениях.
Страх оказаться эмоционально незащищённым вызывает во мне желание спрятаться в употреблении. Я не могу справиться с этими фантазиями. Они очень мощные. Они затягивают меня слишком быстро и глубоко. Я бессилен перед ними. Ключ в том, чтобы помнить это, как только они возникают, и сдавать моё право на бегство. Я держусь очень крепко за это «право». Страх очень сильный. Я бессилен перед ним. Мне нужно препоручать и этот страх!
Мой теперешний образ жизни
По предложению спонсора я придумал ключевые слова для каждого из этих дефектов. Затем я составил акроним для каждого, чтобы стало сложнее забыть их. Каждый день во время своей утренней медитации я сосредотачиваюсь поочерёдно на каждом дефекте, применяя следующий трёхшаговый процесс:
- Признаю бессилие перед дефектом. Преимущество бессилия заключается в том, что, признавая его, я освобождаюсь от вины. Мысли, эмоции, ощущения возникают всё время. Приятные, неприятные, добродетельные, развратные. Не существует никакого способа контролировать их возникновение так же, как не существует способа контролировать ветер или дождь.
- Осознаю, что я не могу справиться с мыслью или поведением “ни на йоту”. Идея о том, что я могу делать всё, что угодно с мыслями и ощущениями, что я могу контролировать их, подчинять их себе, использовать их, наслаждаться ими, уничтожать их – это проявление гордыни. Я не только не могу ничего сделать с ними, но мне ничего и не нужно предпринимать по отношению к ним.
- Прошу Бога позаботиться об этом вместо меня, чтобы я мог оставаться в настоящем и позаботиться о своей жизни. Это и есть то самое облегчение, которого я всегда хотел. Что Он делает с моими дефектами, это уже Его дело. Может быть, Он позаботится о них так, что они возникнут, когда они будут мне необходимы (если они мне вообще когда-либо понадобятся). Мне не нужно уничтожать или бороться с ними, потому что Он позаботится о них, если я только позволю Ему это сделать. Тогда я смогу обратить внимание на то, что необходимо прямо здесь и сейчас в отношениях или ситуации, в которой я нахожусь.
Я стараюсь уделить достаточно времени каждому дефекту, чтобы действительно прочувствовать собственное бессилие. Я также проделываю это с любыми другими дефектами, которые могут проявиться. Если я испытываю особенно сильную эмоцию, то может потребоваться некоторое время для её проработки по этим трём шагам.
Неожиданный бонус от этого упражнения во время моих занятий медитацией на регулярной основе заключается в том, что я могу иногда прибегать к этой проработке и в течение дня, когда эгоцентризм и дефекты проявляются вновь.
В таких случаях это происходит уже как бы без моего прямого участия: когда я распознаю свой недостаток , он поднимается и проходит прямо через меня в ожидающие руки Бога. Тогда я могу продолжать делать то, что мне положено делать.
Стэн Х., Сиэтл, Вашингтон. Essay, № 2, 1998 г.